Биджиева Альбина Абуюсуповна Репрезентация концепта «гуманизм» в поэзии А.А. Блока (на материале любовной лирики)

от konfadmin | Фев 7, 2021 | Актуальные вопросы профессиональной подготовки в современной образовательной среде VII

ФГБОУ ВО «Карачаево-Черкесский государственный университет

имени У.Д. Алиева»

Поэтическое наследие Александра Александровича Блока (1880-1921), пожалуй, является одной из самых значительных страниц в истории русской литературы начала XX века. Существует так называемая легенда о Блоке, суть которой сводится к тому, что поэт был объявлен отрешенным от жизни певцом Прекрасной Дамы, то есть чрезмерное значение придавалось первому периоду его творчества, который включал всего пять-шесть лет. Хотя следует признать, что тема любви является одной из определяющих в творческом наследии Блока, так как именно через своеобразное видение любви и веры определилось отношение к Родине, к России. Поэтому мы и поставили перед собой задачу рассмотреть, каким образом концепт «гуманизм» реализуется в любовной лирике поэта. Причем в нашей работе мы склоняемся к мысли, что любовь следует рассматривать в русле взглядов мыслителя Е.П. Ильина не как эмоцию, а как чувство, точнее, отношение между людьми, когда один человек рассматривает другого как близкого, родственного самому себе. Отождествляет себя с ним, испытывает потребность в сближении, объединении, отождествляет с ним свои собственные интересы и устремления, добровольно духовно и физически отдает себя другому и стремится взаимно обладать им. То есть мы говорим о возможности реализации идеи любви как жертвы, как взаимного уважения и гуманного отношения друг другу.

Сборник «Стихи о Прекрасной Даме» (1901-1902) был написан под непосредственным влиянием идей и творчества В. Соловьёва. В произведениях этого сборника поэт пытался воплотить идею Вечной Женственности, поэтому мы становимся свидетелями обожествления лирической героини («Какому богу служишь ты?..», 1901):

                  Иль ты, сливаясь со звездой,

                  Сама богиня – и с богами

                  Гордишься равной красотой, –

                  И равнодушными очами

                  Глядишь с нездешней высоты

                  На пламенеющие тени

                  Земных молитв и поклонений

Тебе – царица чистоты? (выделено мной – Р.Б.) [1; Т.1, с. 96-97].

         Отношение лирического героя к воспеваемой героине – это поклонение, служение, культ («Любил я нежные слова…», 1902).

         Для поэзии А.А. Блока характерна такая черта, как маскарадность. И именно по тем маскам, которые он надевает на лирическую героиню, мы и можем проследить отношение к ней. Во-первых, лирический герой воспринимает Прекрасную Даму как некий недоступный идеал: «царица чистоты», «ты над могилой – лучезарный храм», «недоступна», «волшебница», «голубая царица земли». Лексемы «царица», «недоступна» в текстах стихотворений свидетельствуют о том, что сам герой не достиг еще того нравственного уровня, на котором находится героиня, посему себя он ассоциирует с «рабом», «серым соловьем».

         Во-вторых, обожествляя свою Прекрасную Даму, поэт наделяет ее таким качеством, как бессмертие: «святая», «бессмертное светило», «просиявшая навек», «вечно молодая». По мнению лирического героя, он не сможет воссоединиться со своей возлюбленной в земной юдоли, это будет возможно лишь в ином существовании («Я укрыт до времени в приделе…», 1902):

                            Я укрыт до времени в приделе,

                            Но растут великие крыла.

                            Час придет – исчезнет мысль о теле,

                            Станет высь прозрачна и светла. [1; Т.1, с. 128].

         В-третьих, у лирического героя складывается отношение к героине как к жене, то есть бесспорным обстоятельством становится то, что он будет хранить ей верность: «Прекрасная Дама», «Дева, Заря, Купина», «Величавая Вечная Жена», «ласковая Жена». Таким образом мы видим, что в сборнике «Стихи о Прекрасной Даме» реализуется представление автора о любви как о процессе поклонения объекту своих чувств. Однако сам автор дает нам понять, что нужна ему совершенно другая любовь, совершенно другая героиня, так как о Прекрасной Даме он говорит следующее («Ты страстно ждешь. Тебя зовут…», 1901):

                            Хочу владеть тобой одной,

                            Но не могу и не умею! [1; Т.1, с. 116].

         Понимая невозможность постичь идеал, герой меняет взгляд на любовь. Уже в сборнике «Распутья» (1902-1904) отношение к героине совсем иное. Пока чувство героя было очевидно неразделенным (и не могло быть взаимным), оно напоминало обожествление, но в тот момент, когда он меняет ценностные ориентиры, осознает, что признан и любим («И вот зажглись лучом вечерним своды, Она дала мне царственный ответ»), сам становится почти Богом («Стою у власти, душой одинок…», 1902):

                            Как с жизнью страстной я, мудрый царь,

                            Сочетаю Тебя, Любовь?  [1; Т.1, с. 174].

         Теперь Прекрасная дама в представлении героя эволюционировала в земной образ («ночной цветок»), наделенный такими чувствами, как страсть, тоска, беспокойство. Теперь она сама готова разделить любовь с героем («Покраснели и гаснут ступени…», 1902):

                            Покраснели и гаснут ступени.

                            Ты сказала сама: «Приду».

                            У входа в сумрак молений

                            Я открыл моё сердце. – Жду. [1; Т.1, с. 181].

         Добившись благосклонности героини, лирический герой понимает, что необязательно хранить верность былому идеалу, потому, сравнивая возлюбленную с цветком-звездой, себя он называет звездочетом, для которого со временем будет потерян счет этим звездам («Я буду факел мой блюсти, 1902»). Качественно меняется и статус героини: Из «Вечной Жены» она трансформируется в невесту: «Царевна-Невеста», «вот моя невеста». Кроме того, в этом сборнике мы впервые в творчестве Блока встречаемся с прямым указанием на любовь-страсть («Покраснели и гаснут ступени…», 1902).

         Если ранее судьба лирического героя находилась в руках его «Девы», то с течением времени он почувствовал в себе способность стать выше и сильнее ее, поэтому теперь исчезает и представление о бессмертии героини. Первой ступенью к осознанию этого факта становится перспектива болезни «Невесты» («Потемнели, поблекли залы…», 1903): «Королева, королева больна». В конечном счете для героя становится возможной и смерть героини, ибо существование ее тленно («Она веселой невестой была…», 1905).

         Женский образ эволюционирует у Блока, приобретая все новые черты. Сначала героиня теряет в его глазах бессмертие, а затем и невинность, что превращает любовную лирику в исповедь героя о нравственном падении, о греховной связи. Поэт видит свою возлюбленную теперь в совершенно ином свете, он сравнивает ее со «змеей ползучей» («Ушла. Но гиацинты ждали…», 1907). Прежнее трепетное отношение к любви заменяется восприятием ее как особого рода игры, обряда («На островах», 1909). Мы можем заметить, как на лексическом уровне меняется описание героини и чувств к ней. Если прежде разговор о любви был сродни таинству, то теперь он превращается в визг («В ресторане», 1910).

         В цикле «Страшный мир» (1906-1916) героиня становится, прежде всего, любовницей, способной на убийство, умеющей унизить и причинить страдания («Унижение», 1911). Рядом с такой женщиной измена становится для героя нормой поведения, жизненным принципом, благодаря которому он приобретает бесценный опыт обольщения и обмана («И я любил…», 1908):

                            Их было много. Но одною

                            Чертой соединил их я,

                            Одной безумной красотою,

                            Чье имя: страсть и жизнь моя. [1; Т.1, с. 104].

         Таким образом, становится ясно, что лирический герой любовной лирики Блока во всех своих проявлениях остается эгоцентристом, человеком, не способным отдавать себя другому. Мы видим, как постепенно меняется описание героини, что обусловлено желанием приблизить ее к себе, к внутреннему «Я» героя.  

Литература

1. А. Блок. Собрание сочинений в 6-ти томах. – М.: Правда, 1971.
2. Анализ художественного текста. – Словарь-справочник. М., 1998. – с. 38.
3. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. – М.: Издательство ЛКИ, 2008.
4. Лурия А.Р. Язык и сознание. М.: Изд-во МГУ, 1998.
5. Минский М. Фреймы для представления знаний. – М.: Энергия, 1981.
6. Тимофеев Л.И., Тураев С.В. Словарь литературоведческих терминов. – М.: Просвещение, 1974. – 509 с.

Биджиева Альбина Абуюсуповна К вопросу о культуре современной русской речи

от konfadmin | Фев 7, 2021 | Актуальные вопросы профессиональной подготовки в современной образовательной среде VII

ФГБОУ ВО «Карачаево-Черкесский государственный университет

имени У.Д. Алиева»

         Судьба русского языка – тема, которая не может оставить равнодушным ни одного словесника. Гимны русскому языку, его богатству и выразительности можно найти в сочинениях и размышлениях почти всех крупнейших писателей. Волшебные краски русской природы, необъятный мир человеческих чувств, тончайшие оттенки мысли – все воссоздается писателем с помощью тех самых слов, которые служат и нам в повседневной жизни. Не случайно язык называют одним из самых удивительных орудий в руках человечества. Однако язык становится могучим и гибким орудием только в том случае, если им пользоваться умело. Но не каждый из нас с уверенностью может сказать, что он в совершенстве овладел родным языком. Чем больше мы осознаем богатство и величие русского языка, тем требовательнее становимся к нашей речи, тем острее ощущаем необходимость бороться за чистоту языка, противостоять его порче, глубже изучать этот язык, чтобы проникнуть в его тайны, лучше познать его природу.

Поэтому одна из задач, стоящих перед учителем русского языка – научить школьников бережно относиться к слову, к богатствам русского языка. Развитие речи учащихся подразумевает овладение нормами русского литературного языка, что предполагает и систематическую работу по устранению из речи учащихся диалектизмов и жаргонизмов; обогащение словарного запаса и грамматического строя речи учащихся, а также формирование умений и навыков связного изложения мыслей в устной и письменной форме.

Как известно, о культуре речи можно говорить с точки зрения нормативности, правильности, то есть соответствия нашей речи определенным правилам. О культуре речи можно толковать и с позиций общей культуры человека; культуру речи можно рассматривать и в социологическом аспекте – как речевую деятельность человека с учетом его социального и возрастного статуса. Культуру речи можно представлять и оценивать в историческом аспекте – как накопление в веках языковой сокровищницы. И, наконец, культура речи может быть осмыслена в экологическом аспекте – как часть нашей здоровой окружающей «языковой среды», нашего речевого существования, освобожденного и от грубых ошибок, и от досадных неточностей, и от всего, что засоряет, огрубляет, стилистически снижает нашу речь, мешает нашему общению.

Культуре русской речи, задачам воспитания заботливого и сознательного отношения к родному языку в плане экологических требований и посвящен элективный курс «Экология слова, или культура русской речи».

На занятиях учащиеся узнают, что засоряет наш язык: о происхождении диалектизмов, жаргонизмов, слов-паразитов и так называемых «черных слов» (ругательств), о нужных и ненужных заимствованиях, о вреде канцеляризмов и штампов, о культуре общения, о том, как в языке художественной литературы воплощается эстетический идеал народа, выраженный в слове. Школьники узнают о связях языка и истории. Каждый учащийся должен понять, что наш язык – это и общее национальное достояние, и личное достоинство каждого сознательного гражданина.

Наша задача – привить учащимся любовь к родному языку, к русской словесности, постараться вернуть утраченную красоту русской речи:

                            И с каждым днем

                            Сильнее ценим все мы

                            Покой лесов и чистоту воды,

                            В кругу экологической проблемы,

                            Охраны окружающей среды

                            И наш язык. Он часть большой природы!

                            Не потому ли новые слова, как те птенцы,

                            Худы и желтороты,

                            Что из яйца проклюнулись едва?..

                            Пускай живут!.. Потом лишь будет ясно –

                            Сейчас же непонятно, хоть убей! –

                            Что это будет:

Мощнокрылый ястреб

Или уютный серый воробей?

         Н. Рерих считал, что в наших школах надо больше говорить о красоте русского языка, собственно начинать с этого обучение: «Скучные правила пусть придут после, а сначала, от первого дня, пусть будет сказано о красоте русской речи, о богатстве, о вместимости, о подвижности и выразительности своего родного языка…».

         Наше время – особое. Многим словам и понятиям возвращен или возвращается их подлинный, первоначальный смысл: милосердие, нравственность, духовность, добросердечие, благотворительность. Но главное не в словах, которые могут изменяться, забываться, уходить из активного употребления и снова возвращаться в речевой обиход.

         Главное – в реальных понятиях, делах и поступках, которые стоят за словами.

         Разработанный нами элективный курс начинается с разговора о величии, бессмертии слова. На первом же занятии ставятся проблемные вопросы: почему надо писать и говорить грамотно? Почему надо быть нетерпимым к языковым ошибкам? Но полноценные ответы они найдут только в конце изучения всего курса.

                                      Гаснет устная словесность,

                                      Разговорная краса;

                                      Отступают в неизвестность

                                      Речи русской чудеса.

                                      Сотни слов родных и метких,

                                      Сникнув, голос потеряв,

                                      Взаперти, как птицы в клетках,

                                      Дремлют в толстых словарях.

                                      Ты их выпусти оттуда,

                                      В быт обыденный верни,

                                      Чтобы речь – людское чудо –

                                      Не скудела в наши дни.

                                                                  В. Шефнер

         Одно из занятий нашего курса посвящено словам-обращениям, пригодным и в быту, и в условиях официального общения. Учащиеся узнают, какие были обращения в разные исторические периоды: в дореволюционную эпоху, послереволюционную, советскую и современное время, какие слова-обращения сохранились до наших дней, а какие вышли из употребления. Пытаются понять, какие слова наиболее приемлемы для обращений друг к другу и к незнакомым людям, а какие лучше не употреблять.

         Вызывает интерес у учащихся и занятие, посвященное «черным» словам и жаргонизмам. На этом занятии учащиеся узнают как появились бранные слова в языке и в чем причины их живучести. Знакомятся с исследованиями специалистов по истории языка, этнографов социологов. Большой интерес представляет жаргонообразная лексика, или жаргон в расширительном смысле этого термина, отчасти напоминающий то, что в английском языке называют «сленгом». Одна из главных психологических причин появления и бытования школьного жаргона состоит в желании подростков самоутвердиться, показать (или подчеркнуть) в языке свою принадлежность к определенному сообществу.

         О канцеляризмах и штампах идет речь на следующем занятии. Учащиеся знакомятся с тем, что такое штампы, пытаются выяснить причины их появления и делают вывод что штампы возникают там, где беден словарный и фразеологический запас, где плохо развито чувство языка и где недостаточные знания его законов и стилистических богатств, а подчас нет простого владения общелитературными нормами.

         Вопросы иноязычных заимствований оказываются и постоянными, и в то же время вечно новыми для любого живого, развивающегося языка. Действительно, в мире практически нет языков, которые не имели бы заимствований, да это и понятно. Ведь взаимодействие языков – это прежде всего взаимодействие разных культур, их взаимообогащение. Однако среди заимствований следует различать уместные, необходимые и ненужные, засоряющие родной язык, ведущие к неясности, к пониманию. «Восприятие чужих слов, а особливо без надобности, есть не обогащение, но порча языка», – отмечал А.П. Сумароков.

         Иноязычная лексика требует к себе особого внимания в плане точного, правильного употребления. Немало ошибок словоупотребления связано как раз с использованием заимствованных слов. В последнее время появилось столько иноязычных слов, что без словаря очень сложно понять или неправильно понять их смысл. Поэтому одно из занятий курса и посвящено иноязычными словам и правильному их употреблению.

         «История языка и культура речи» – так называется занятие, посвященное историческим словарям. Через века доносят до нас слова прежних эпох дела и помыслы наших далеких предков. Словари исторического типа не только углубляют знания в истории русского языка: они делают осознанными наше владение современным русским языком и его нормами. Они объясняют истоки слов, их структуру, смысловые превращения, нынешнее нормативное употребление. Подсчитано, например, что лишь 14 % корней по сравнению с древнерусским периодом можно считать отжившими. Остальные, видоизменяясь по смыслу или по форме, соединяясь с новыми приставками и суффиксами, живут в русском языке по сей день.

         Теперь не только школьники, но и многие взрослые люди не знают или не помнят значения многих прекрасных старинных русских слов и не могут поэтому правильно и точно воспринять тексты классических художественных произведений. Рассматривая тексты писателей и поэтов 19 века, мы находим старые, но новые для себя слова и выясняем их значение.

         Последние занятия посвящены художественной литературе как сокровищнице слова. Художественная литература была и остается искусством слова, высшей формой национальной языковой культуры. Язык художественной литературы является не только вершиной речевой культуры, но и мерилом, и «точкой отсчета» языковых и стилистических явлений, осознаваемых в качестве нормативных.

Верно передать мысль и чувство, реалистически воссоздать язык и образ, духовный мир героя – вот о чем прежде всего заботятся настоящие художники слова, работая над своими произведениями. Постоянный и неустанный труд писателя над словом требует глубокого знания огромных возможностей родного языка, умения вскрыть и показать людям его нетронутые богатства. И «муки слова» – это не столько трудности поиска, сколько трудности выбора (отбора) из того, что есть в языке, для точного, меткого и выразительного воплощения обуреваемых мыслей и переживаемых чувств.

На занятиях мы используем различные виды работ: лекции, дискуссии, семинары, практикумы, исследования, что подразумевает как коллективную, так и индивидуальную деятельность учащихся. В конце изучения курса учащиеся пишут сочинение или творческую работу, как обобщение всего изученного в курсе «Экология слова».

Культура речи, в традиционном ее понимании, – это степень или уровень владения литературным языком, его богатствами в целях наибольшей эффективности общения, коммуникации. Экологический аспект речевой культуры предполагает действенную любовь к языку, обостренное нравственное чувство заботы о судьбах. Цель и задачи лингвистической экологии – это и сам язык, его защита и необходимое «оздоровление», и человек, говорящий, пишущий и думающий на нем. Это забота о воспитании мыслящего, духовно богатого человека-творца, а шире – о моральном очищении, нравственном возвышении общественного сознания и всей речевой «среды обитания».

«Русский язык, – писал К. Паустовский, – открывается до конца в своих поистине волшебных свойствах и богатстве лишь тому, кто кровно любит и знает «до косточки» свой народ и чувствует сокровенную прелесть нашей земли…»  

Литература

1. Зарецкая Е.Н. Риторика: Теория и практика речевой коммуникации. М.: Дело, 2020.
2. Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник. – М., 2015.
3. Педагогическое  речеведение: Словарь-справочник. – М.: Флинта; Наука, 1998. – 312 с.
4. Русский язык и культура речи:учебник и практикум для вузов / Под редакцией В.Д. Черняк. – 3-е изд., перераб. и доп. – Москва: Издательство Юрайт, 2021. 

Лепшокова Аминат Борисовна Молодежный сленг и его воздействие на культуру современной русской речи

от konfadmin | Фев 7, 2021 | Актуальные вопросы профессиональной подготовки в современной образовательной среде VII

         ФГБОУ ВО «Карачаево-Черкесский государственный университет имени У.Д. Алиева»

Современное гуманитарное знание невозможно без изучения родного языка с его сложной и многогранной системой уровней, лексико-семантической системой в диахронии и синхронии.

Русский молодежный сленг как часть лексико-семантической системы  представляет собой интереснейший лингвистический феномен, бытование которого ограничено не только определенными возрастными рамками, как это ясно из самой его номинации, но и социальными, временным и пространственными границами. Он бытует в среде городской учащейся молодежи – в отдельных более или менее замкнутых референтных группах.  Как все социальные диалекты, он представляет собой только лексикон, который зарождается в недрах общенационального языка, живет по его фонетическим и грамматическим законам, а сегодня  активно пополняется  за счёт интерпретации англицизмов хлынувших в нашу лингвокультуру  на рубеже XX-XXI столетий.

«Он типа для атомного кайфа. Баклан вроде линял, прикалывался. Олды не врубались, особо мутер… А он зенки кинул на герлу одну…», – вот почти дословный пересказ краткого содержания комедии Д.И. Фонвизина «Недоросль» на молодежном сленге. Что же собой представляет молодежный сленг и каково его место в культуре русской речи?

Сленг (англ. slang) – «совокупность слов или выражений, составляющих слой разговорной лексики, не совпадающих с нормой литературного языка. Часто это очень выразительные слова, с переносным значением, служащие для обозначения предметов, о которых говорят в повседневной жизни. Сленг – это стремление к выразительности, к экспрессии: Крыша поехала – выражение, рожденное в одном из жаргонов и попавшее в сленг. Со временем метафоричность этого выражения тускнеет. Сленг изменяет ее: крыша теперь и течет, отъезжает, улетает. Слово обрастает ассоциациями, вот  уже психиатр – кровельщик, а психиатрическая практика – кровельные работы. Существует множество видов сленга. Один из самых популярных на сегодняшний день – МОЛОДЕЖНЫЙ.

         Молодежный сленг представляет собой интереснейший лингвистический феномен, бытование которого ограничено не только определенными возрастными (14-25 лет), но и социальными, временными и пространственными рамками. Он распространен в среде городской учащейся молодежи.

         У каждого поколения свой язык. Странно было бы слышать от учителя фразу: «Я вчера зависла в гостях и у меня сейчас такой бодун!», а ведь она составлена из слов молодежного сленга. Молодежный сленг включает в себя: 1) сленг учащейся молодежи (школьников, студентов техникумов и вузов); 2) сленг солдат и матросов срочной службы; 3) сленг неформальных молодежных объединений (хиппи, панков, металлистов, фанатов и проч.); 4) сленг молодых людей, объединенных общими интересами, как в спортивном, так и в компьютерном отношении. Каждый из видов не является замкнутой системой: наблюдается взаимопроникновение их элементов. Общемолодежным сленгом пользуются все молодежные объединения и группировки. Он состоит из слов, не связанных с процессом учебы, труда, службы в армии и т.д. Его основа – экспрессивные эквиваленты разговорно-бытовой лексики.

         Первая группа молодежного сленга (самая большая) образована от общенародной русской лексики путем переосмысления (например, вобла – «худая девушка», дрыгаться – «танцевать», дощечка – «спина»). Вторая группа – заимствования из арго (лексики деклассированных элементов), условно-профессиональных языков (например, бабки – «деньги», отвалить – «уйти»); из сленгов заводских рабочих, строителей (например, рубильник – «нос», врубить – «включить какой-либо механизм», сдвиг по фазе – «отклонения в поведении»); из условно-профессиональных языков офеней (коробейников) (например, клевый – «отличный», кемарить – «спать»). Третья группа – заимствования из других языков, почти исключительно англоязычные.

         Слова молодежного сленга образуются разными способами. Первый способ органично сочетается с аффиксацией, так что слово сразу приобретает русский «вид». Как правило, это пародийно русифицированная форма: из parents родители – «пренты», «пэрэнты», из день рождения – «бёздник» и т.п. Аффиксация как средство словообразования весьма продуктивна и с исконно русскими корнями: «оттяг» – наслаждение, «оттягиваться» – получать наслаждение, предаваться веселью; «приколоться» – обращать внимание, цепляться, насмехаться, увлекаться, «прикол» – то, над чем можно посмеяться, чем можно увлечься, «приколист», «прикольщик» – тот, кто любит придираться, шутить над кем-либо, «прикольный» – забавный, интересный, «прикольно» – весело, оригинально. 

         Как видим, молодежный сленг обходится самыми стандартными суффиксами. Например, большинство прилагательных, происходящих от английских корней, образованы с ударным суффиксом -ов-: «брендовый» – совершенно новый, «олдовый» – старый, «янговый» – молодой, «френдовый» – принадлежащий другу, «прайсовый» – денежный, «хитовый» – популярный; исключение составляет редкостный в системе русских формантов, котрые используются при образовании имен нарицательных, суффикс -лов-: «зависалово» – сильное увлечение, «глюкалово» – состояние галлюцинации, «стремалово» – ощущение брезгливости [4].

         Вторым мощным источником формирования лексического состава сленга является метафорика. Здесь и собственно метафоры (такие, как «кисти» – узкие треугольные темные очки), и метонимии (такие, как «волосатые» – хиппи). Метонимии типа «стекло» – лекарства в ампулах, метафоры типа «дорога» – идущие подряд следы на вене от систематических уколов, затушевывают негативную суть называемых предметов. 

         Третий способ – калькирование разных видов: калька (полное заимствование), полукалька (заимствование основы), перевод, фонетическая мимикрия.

         Калька включает в себя заимствования грамматически не освоенные русским языком. При этом слово заимствуется целиком со своим произношением, написанием и значением. Именно в этой группе имеет место русского или просто неправильное прочтение английского слова. Порой ошибка становится привлекательной до того, что овладевает массами: massage – мессаг (сообщение), e-mail – емаил (электронная почта), ask – аск (спросиь), сайз – размер, хайер – волосы.

         Полукалька. При  переходе термина из английского языка в русский, последний подгоняет принимаемое слово под нормы не только своей фонетики как в предыдущей группе, но и спеллинга с грамматикой. При грамматическом освоении английский термин поступает в распоряжение русской грамматики, подчиняясь ее правилам: little (маленький) – литловский, ROM – ромка,  CD-ROM – сидиромка, CD [compact disk] – сидюк, to connect – коннектиться (соединяться при помощи компьютеров), to click – кликать (нажимать на клавиши мыши) [5].

         Перевод. Не всегда в русский молодежный сленг попадают слова, заимствованные из английского языка. Очень часто сленговая лексика образуется способом перевода английского профессионального термина (virus – живность). В процессе перевода работает механизм ассоциативного мышления. Возникающие ассоциации или метафоры могут быть самыми разными: по форме предмета или устройства: disk – блин («Вчера весь день блины писал, утомился»); по принципу работы: matrix printer – вжикалка. Многочисленны также и глагольные метафоры: to delete (удалять) – сносить, убивать [3].  

Фонетическая мимикрия. Этот способ, на наш взгляд, наиболее интересен с точки зрения лексикологии. Он основан на совпадении семантически несхожих общеупотребительных слов и английских профессиональных терминов: error (ошибка) – Егор («Опять Егор! Ну сколько можно париться с этим компутером!»); button (кнопка) – батон «Только и слышно, как он всю ночь по батонам щелкает, да в монитор пялится». Слово, которое переходит в сленг этим способом, приобретает совершенно новое значение, никаким образом не связанное с общеупотребительным. Возможны как случаи, основанные на фонетическом совпадении всего английского и стандартного слов, так и случаи, основанные на  совпадении части слов. В этом случае сленговое слово дополняется оставшейся частью слова, заимствованной методом кальки у английского оригинала: break point – брякпоинт, ARJ archived – аржеванный,Windows – виндовоз.

Есть значительная группа  слов, у которых одна часть – фонетическое подражание, другая перевод. К этому явлению также относятся случаи звукоподражания, без каких-либо сходств со словами из стандартной лексики. Такие слова представляют собой своеобразную игру звуками. Они образуются путем отнимания, прибавления, перемещения некоторых звуков в оригинальном английском термине: interpretator – интертрепатор,   Pentium – пентюх.

Развитие сленга,  его распространение среди всё большого числа носителей русского языка обуславливается влиянием тотальной  глобализации в жизни современного общества. Молодежный сленг начинают употреблять не только молодые, но и люди, совсем не имеющие никакого отношения к ним. Стало довольно частым появление сленговых единиц  в средствах массовой информации, на различных ток-шоу связанных с политическим дискурсом,  где всё чаще можно услышать сленговые слова из уст политических деятелей. С одной стороны сленг – это средство разрушения стереотипов и мифологем власти, бессознательный протес против официоза. Фонетическая мимикрия может пониматься ещё как бессознательное проявление  возможной усталости от безудержного потока англицизмов во всех сферах языка.  С другой стороны – сленг обогащает язык, насыщает его экспрессией и стилистическим разнообразием, но подобное насыщение имеет и оборотную сторону, ведущую  к деградации  литературного языка, стиранию границ нормы и порождению словесного примитивизма. 

Литература

1. Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник. – М., 2015.
2. Матюшенков В. С. Словарь английского сленга. Особенности употребления сленга в Северной Америке, Великобритании и Австралии. М.: Флинта; Наука, 2012. 176 с.  
3. Никитина Т.Н. Так говорит молодежь: Словарь сленга. – СПб.: Изд. Дом «Нева», 2005.  
4. Словоново: словарь современной лексики, жаргона и сленга [Электронный ресурс]. URL: http://www.slovonovo.ru (дата обращения: 27.03.2017).    
5. Шкапенко Т.М., Хюбнер Ф. Русский «тусовочный» как иностранный. – М., 2013.      

Научный руководитель – к.ф.н., доц. кафедры русского языка ИнФ

Биджиева А.А.

Эбзеева Эльвира Хамзатовна Сравнительные отношения и способы их выражения в современном русском языке

от konfadmin | Фев 7, 2021 | Актуальные вопросы профессиональной подготовки в современной образовательной среде VII

ФГБОУ ВО «Карачаево-Черкесский государственный университет имени У.Д. Алиева»

В русском языке сложилась система способов выражения сравнительных отношений, категории сравнительности. Соглашаясь со словами С. Карцевского о том, что требуется серьёзное усилие для того, чтобы выделить систему, лежащую в основе многочисленных средств, которые язык предоставляет в распоряжение говорящих субъектов для выражения сравнения [3], мы тем не менее по возможности полно попытаемся воспроизвести названную систему способов выражения сравнительности в русском языке. Эта система включает в себя как бессоюзные, так и союзные способы реализации сравнительной семантики.

К числу бессоюзных средств грамматического оформления сравнительности в русском языке относятся:

1. обороты со словами подобен, похож на, напоминает, сходен с и под.;
2. форма сравнительной степени имени прилагательного, категории состояния или наречия;
3. форма творительного падежа имени существительного типа стрелой;
4. предложно-падежные структуры с производными предлогами подобно, наподобие, в виде и непроизводным предлогом с;
5. некоторые частицы типа словно, будто, как будто;
6. конструкции присоединительного характера, вводимые словом так;
7. отдельные словообразовательные средства.

Остановимся на характеристике названных средств более подробно.

Во-первых, передаче семантики сравнения служат конструкции, оформленные с помощью слов подобен, похож на, напоминает, сходен с, схож с, имеет сходство с  др.: Её любовь к сыну была подобна безумию (М. Горький); Ранняя весна часто похожа на осень (К. Паустовский); Форма горы отчасти напоминает колпак… (И. Андроников); Движения их /бойцов/ были сходны с движениями пловцов (В. Кожевников).

Конструкции с показателями типа похож на, подобен, напоминает и др. называют «связочными конструкциями» [6; с. 250], а сами эти показатели именуют «связками» [6; с. 35]. Они формируют сравнительные конструкции, которые являются низшей ступенью в выражении категории сравнительности: «… Связочные формы являют собой начальный уровень этой категории, на котором она вряд ли еще может быть названа грамматической категорией» [6; с. 250].

Во-вторых, средствами выражения сравнительной семантики являются формы сравнительной степени имени прилагательного степени в оформлении категории сравнительности связано с тем, что в формах сравнительной степени (компаратива) морфологическое значение, указывающее на большую – по сравнению с чем-либо – степень признака: Погода была прекрасная, еще прекраснее, чем прежде (И. Тургенев); В том краю леса темнее, зимы дольше и лютей (А. Твардовский); И все же у них и башкаки чуть моднее наших… (А. Рекемчук).

Конструкции с формами сравнительной степени задают «более высокий уровень» категории сравнения [6; с. 250].

В-третьих, сравнительные конструкции могут быть представлены формой творительного падежа имени существительного. Это так называемый «творительный сравнения» [1; с. 142; 4; с. 534], о котором В.В. Виноградов писал: «… форма стрелой в выражении несись стрелой тяготеет к категории наречия» [1; с. 143]. Приведем примеры подобного употребления формы творительного падежа: Легким щеголем блеснёт и разлетится недолговечное слово француза… (Н. Гоголь); На горизонте молнии белыми лентами непрерывно бросались из туч в море (А. Чехов); Берёзы желтою резьбой блестят в лазури голубой (И. Бунин).

В-четвертых, в качестве средств выражения значения сравнения нередко выступают разнообразные предложно-именные обороты, оформленные предлогами наподобие, подобно, на манер, по манеру, на образец, по образцу, по примеру, в виде, в роде, по, с и др.: … У него из носа выглянул весьма некартинно табак, на образец густого кофия (Н. Гоголь); Посеменивши, он /Чичиков/ подшаркнул тут же ножкой в виде ко-ротенького хвостика или наподобие запятой (Н. Гоголь); Старинный парк…, разбитый на английский манер, тянулся чуть ли не на целую версту (А. Чехов); Звезды, величиною каждая с яблоко, так и сверкали (В. Короленко); Конечно, по летнему времени жарко и душно (М. Осоргин).

В-пятых, для того, чтобы передать сравнительную семантику, возможно использование отдельных частиц будто, как будто, словно, точно и под. Сравнительное значение этих частиц осложняется оттенком неуверенности, предположиельности, сомнения: Алексей, выйдя из автомобиля, поприветствовал босса странным, словно бы извиняющимся  полупоклоном (Ю. Поляков); Как будто только начат путь (Б. Сиротин).

В-шестых, для оформления сравнительных отношений на уровне бессоюзного сложного предложения или текста может использоваться присоединительная конструкция с наречием так, имеющим значение «подобным, сходным образом, подобно этому» [5; т. 4, с. 332]. Такая конструкция обычно содержит «развёрнутое сравнение» [4; с. 534], например: Сменит не раз младая дева мечтами легкие мечты; так деревцо свои листы меняет с каждою весною (А. Пушкин); Но в искушеньях долгой кары, перетерпев судеб удары, окрепла Русь. Так тяжкий млат, дробя стекло, куёт булат (А. Пушкин).

В-седьмых, сравнительная семантика может передаваться с помощью некоторого набора словообразовательных средств, участвующих в образовании некоторых наречий. Все думают по шаблону. Одни по-ретроградному, другие по-консервативному, третьи по-либеральному, четвёртые по-радикальному (В. Дорошевич).

Семантика сравнительности, по данным современных словарей, выражается, например, суффиксом наречия и со словообразовательным значением «обстоятельственного признака, который назван мотивирующим словом: так, как свойственно тому, кто назван (или что названо) мотивирующей основой производящего имени прилагательного» (Ефремова 2005: 164): братски, варварски, волчьи, дружески, молодецки и т.д.: Войдя в комнату, он щегольски расшаркался и подал Гельфрейх руку (В. Гаршин).

Подобным словообразовательным значением обладают биморфемы по, и, по … ому, по … ему, а также наречный суффикс -о [2]: 1) по-дурацки (в сравнении c дурацким поведением): Организовано все было по-дурацки; 2) по-охотничьи (в сравнении с охотничьими привычками): Он по-охотничьи вслушался в звуки леса; 3) по-походному (как в походных условиях): Мы были экипированы по-походному; 4) по-зимнему (как в зимнее время): В Москве уже по-зимнему одеты; 5) ватно, каменно (так, свойственно чему-либо ватному, каменному): Его ватно одолевала глубокая дремота; Каменно стоял на своем, уступать не собирался.

Существуют и союзные способы выражения сравнительных отношений, так как семантика сравнительности может выражаться либо через обстоятельственной придаточной части со значением сравнения в сложноподчинённых предложениях, либо через сравнительный оборот в простых предложениях.   

В сложноподчиненных предложениях со сравнительными синтаксическими отношениями уподоблены, приравнены две ситуации, которые сближаются на основе объективно существующего сходство, подобия или тождества, но в основе таких конструкций могут лежать и субъективные представления и ассоциации. При этом содержание главной части уточняется через сравнение с ситуацией, о которой сообщает придаточная часть, например: Я сажусь за рояль, как сапожник садится тачать сапоги (К. Паустовский); Оживленное гудение базара привлекало прохожих, подобно тому как запах меда привлекает пчёл (В. Солоухин); Там, над обрывом, тополи шелестели, словно бы крылья в небо взлететь хотели (Ю. Левитанский).

Основная роль при оформлении сравнительной семантики в сложноподчиненных предложениях принадлежит особым, сравнительным союзам: как, как и, словно как, словно, точно, будто, как бы, как если бы и др.

И, наконец, союзным способом реализации сравнительных синтаксических отношений является сравнительный оборот, осложняющий структуру простого предложения.

Под сравнительным оборотом понимается непредикативная часть предложения, состоящая из словоформы существительного, прилагательного или наречия – одиночной или с зависимыми словами, которая вводится сравнительными союзами [4; с. 534]. Сравнительный оборот в составе простого предложения выполняет функции тех или иных членов предложения, например: Смрадный ветр, как свечи, жизни тушит (М. Волошин); Как опалый цвет черешни, на новоселье двух смертей слетелись выводки гусей (Н. Клюев); Хлеб – как заря (О. Колычев); Точно прикрытая вуалью, вся природа пряталась за прозрачную матовую дымку (А. Чехов).

Сказанное свидетельствует о многообразии способов выражения сравнительной семантики как на уровне сложного, так и на уровне простого предложения в современном русском языке.

Литература

1. Виноградов В.В. Русский язык. – М., 1972.
2. Ефремова Т.Ф. Толковый словарь словообразовательных единиц русского языка. – М., 2005.
3. Карцевский С.О. Сравнения // Вопросы языкознания. – 1976, №1.
4. Русский язык: Энциклопедия. – М., 1997.
5. Словарь русского языка: В 4 т. – М.: 1981-1984.
6. Черемисина М.И. Сравнительные конструкции русского языка. – Новосибирск, 1976.

Научный руководитель – к.ф.н., доц. кафедры русского языка ИнФ

Биджиева А.А.