ФГБОУ ВО «Карачаево-Черкесский государственный университет имени У.Д. Алиева»
Изучение и анализ языка мастера слова является одним из путей повышения культуры речи учителя, ученика и вообще любого носителя языка. Произведения М. Пришвина заняли прочное место в золотой библиотеке современной русской литературы и потому, что в них писатель сумел отразить глубокую любовь простого человека к великой родине, ее людям, природе, и потому, что эти произведения написаны удивительно простым и выразительным языком.
Свою профессиональную задачу литератора, мастера слова видел он в служении «поэзии прозы». М. Пришвин вошел со своей поэзией в прозу, потому что поэзия может двигать не только прозу, но и самую серую жизнь делать солнечной. С поэзией в самом высоком понимании этой особенности пришвинское творчество роднят и те формальные поэтические приемы, которыми он щедро пользуется, например, лиризм его повествований, метафоричность. Пришвину очень хотелось рано или поздно достигнуть в своих рассказах прелести фольклора. В «Молодом колхознике он близко подошел к этому своему идеалу. Здесь характерный для этой пришвинской манеры зачин:
«Еще древний славянин начал войну с лесом и, вырубаясь, оставил нам после себя мрачный завет: лес – этот бес». И дальше идет плавное развитие этого зачина, из которого мы узнаем, почему человек так всегда стремился «вырубаться из леса» и как теперь древний завет вражды к лесу сменяется дружбой, люди стали сажать возле дома деревья и кустарники. Здесь же мы прочтем типичную пришвинскую миниатюру, органически включенную в этот плавный, размеренный «зачин»:
«Приходит весна, развязывается на дереве какой-нибудь узелок, и от него расходятся веточки. Кто-то проходил мимо и заметил это на веточке, и потом каждый раз, когда проходил, вспоминал о приросте этой замеченной ветки из года в год, о чем-то своем думал, на что-то решался».
У каждого человека есть свое понимание времени, и у каждого есть свой тайный узелок. Но вот пришло время – и жизнь наша разделилась на два пути: либо вперед, на гору – к новому, либо назад, под гору – к старому. Третьего пути не было, и оттого все узелки развязались, все тайны открылись.
И тут мы понимаем, к чему был весь этот зачин. Он – прямое осуждение старому и рассказ о новом. А затем посоветуемся о том молодом, новом, что так волновало писателя.
Излюбленной формой разговора с детьми, особенно с дошкольниками или первоклассниками, у Пришвина стала коротенькая новелла, содержание которой составляет какое-нибудь с виду незначительное происшествие с природой или интересное наблюдение за повадками домашних животных, зверей, птиц, а то просто занятные сведения о деревьях, грибах.
О природе он пишет так, что она неизменно становится героем произведения, со своим «поведением», со своим «лица необщим выражением» – словом, как «зеркало человека». Пришвин чужд антропоморфизму. Он никогда не стремится очеловечить природу, зверька, птичку, насекомое. Он лишь умеет подметить живое, схожее с человеческим образом.
Нет в охотничьей, да и в художественной литературе второго такого описания собаки, идущей гоном по заячьему следу, как это сделано М. Пришвиным. Читатель видит не только картину преследования зайца охотничьей собакой, но и посвящен во все тайны ее чувств и догадок. Пришвин передает разговор животных и птиц, но не путем их очеловечивания. Он или сам говорит за них, или, передавая их «мысли», всегда непременно оговаривается: «как я догадался», «это, по-видимому, означает» и т.д. Но часто его герои – животные обходятся без слов, с помощью чутья, слуха, повадок.
Язык Михаила Пришвина достаточно выразителен: автор использует различные тропы, языковые фигуры, которые привлекают внимание слушателей, служат выражению эмоций, способствует проявлению эстетической функции языка. Но все средства выразительности автор использует умеренно, не перегружая ими ткань своих произведений. Это способствует тому, при всей своей выразительности тексты Пришвина понятны и доступны детям.
Достаточно умело автор использует метафоры. Под метафорой нами понимается троп или механизм речи, состоящий в употреблении слова, обозначающего некоторый класс предметов, явлений для характеризации или наименования объекта, входящего в другой класс, либо наименования другого класса объектов, аналогичного данному в каком-либо отношении. Метафоры, используемые М. Пришвиным, выполняют как номинативную, так и характеризующую функцию. Реализуя номинативную функцию, метафора закрепляется за объектом и становится номинацией того или другого объекта, например: лысые места («Ястреб и жаворонок»).
Достаточно активно автор использует характеризующие метафоры, которые являются ресурсом образной (поэтической) речи: снег лежит нетронутыми подушками; деревья стоят в снежном плену; приходит жаркий час («Жаркий час»), на воде дрожит золотая сеть солнечных зайчиков «Верхоплавки»), еловый подрост осыпан золотыми монетами берез и красными медалями осин («Грибы тоже ходят»), липы вздохнула и как будто выдохнула из себя миллион золотых листиков («Последние грибы»).
Использует автор и синекдоху – один из тропов, состоящий в замене названия явления названием его части, единственного числа множественным, целого его частью: «Мечется обезумевший заяц и встает всякий зверь, и птица улетает из леса» («Жаркий час»).
Для подчеркивания существенных различий в предметах и явлениях М. Пришвин использует антитезу (противопоставление): «Короткий показал на высокого» («Ястреб и жаворонок»); «Наконец приходит этот жаркий час, самый счастливый для неподвижных и страшный для зверей и птиц» («Жаркий час»).
Употребление антитезы делает повествование и описание более выпуклыми, выразительными, что заставляет читателя заострить свое внимание: «Короткий показал на высокого» («Ястреб и жаворонок»); «Наконец приходит этот жаркий час, самый счастливый для неподвижных деревьев и страшный для зверей и птиц» («Жаркий час»), «Поздней осенью бывает иногда как ранней весной: там белый снег, там черная земля» («Иван-да-Марья»), «У меня дела в городе, у него – в теплых краях» («Перед отлетом»).
Эпитеты как средство выразительности также довольно часто используются автором. Эмоционально окрашенные определения дают дополнительную художественную характеристику предметам или явлениям: запоздалое гнездышко («Ястреб и жаворонок»); тихое озеро, приятнейший аромат («Майские жуки»), суровые облака («Река»), задумчивый день («Грибное время»), величайшее волнение («Ребята и утята»), упрямый лед («Дедушкин валенок»), это тяжелое небо («Барсук»). Эпитеты расцвечивают ткань текста: одухотворяют природу, делают необыкновенно выразительными характеры животных: беспощадные птицы («Хромка»), очумелые вороны («Верхоплавка»), эстетически воздействуют на чувства читателя: «Мы жили в деревне, перед окном у нас был луг, весь золотой от множества одуванчиков» («Золотой луг»).
Использование градации, что связано чаще всего с нарастанием действия, придает повествованию динамизм, энергетику движения, доказывают, что растительный мир живой, проживает свою, свойственную ему жизнь от пышного рассвета до умирания, а затем к новому обновлению: «От теплого пня все согревается, растет, движется, пень прорастает всякой зеленью, покрывается всякими цветами («У старого пня»); «В солнечном огне все гудело в цветах, заваривалось, благоухало, как будто все вместе тут общими силами варили варенье» («Варенье»).
Использование гиперболы подчеркивает силу и величие природы, ее мощную энергию, которая кроется в каждом листочке, спелой ягодке, цветке, грибе: «Один большой гриб стал, как избушка, спустил свою крышу почти до земли» («Недосмотренные грибы»), «… ножка его была толще моей руки, шляпа – как большая тарелка…» («Силач»).
Пришвинский стиль угадывается и в синтаксисе произведений. Автор использует много диалогов, что дает возможность передать речь героев, тем самым дать подробную речевую характеристику персонажам, что в свою очередь, помогает лучше понять их внутренний мир. Реплики диалога часто представляют собой простые предложения, короткие по своей протяженности, что позволяет сконцетрировать выражаемую эмоцию:
– Не жалко вам охотиться? – спросила моя жена.
– Как когда, – ответил охотник повыше.
– Бывает, и жалко, – сказал кто потолще.
– Бывает! – подтвердил высокий. («Ястреб и жаворонок»).
Читая и перечитывая произведения М. Пришвина, испытываешь большое эстетическое наслаждение от общения с пришвинским миром природы, с его манерой повествования, что, без сомнения, не может не сказаться на повышении культуры речи читателя.
Литература
- Анализ художественного текста. – Словарь-справочник. М., 1998. – с. 38.
- Пришвин М.М. Собрание сочинений: в 8 томах. – М.: Художественная литература, 1982.
- Тимофеев Л.И., Тураев С.В. Словарь литературоведческих терминов. – М.: Просвещение, 1974. – 509 с.
- Статью представил научный руководитель: к.ф.н., доцент Биджиева А.А.
Свежие комментарии